на корабль прибыл король Нукагивы. Требовался прием августейшей особы на самом высоком уровне. Единственным титулованным аристократом на корабле был граф Федор Иванович Толстой, на него-то и легла основная тяжесть приема короля и переговоров с ним. Аристократы быстро поладили. И команда с корабля, и многочисленная толпа туземцев с берега наблюдали, как король и граф прогуливались вдоль прибрежной кромки. Граф был в таком же костюме, что и король, то есть бродил совершенно голым, причем король охотно исполнял должность графской собаки. Возьмет граф щепку, поплюет на нее, закинет в море и крикнет: «Пиль, апорт!». Король плывет за щепкой, хватает ее зубами и преподносит графу.
Результаты переговоров не заставили себя ждать. По приказу короля на корабль стали осуществляться поставки рыбы, раков и свиней. И, кроме того, уже на следующий день более ста женщин стали плавать вокруг корабля и, как
пишет Крузенштерн, «употребляли все искусства, как настоящие в том мастерицы, к обнаружению намерения их посещения». Крузенштерн разрешил пускать их на корабль.
«Все происходило в величайшем порядке, – вспоминает Левенштейн. – После того, как корабль становился табу благодаря пушечному выстрелу, с корабля громко кричали: «Wahina e he!» (цензурный перевод: «Девушки, сюда!» ).
Через полчаса после этого приплывали 30-40 девушек. Их по порядку пускали на корабль и всех выстраивали. Все дееспособные на корабле искали себе пару. Ночью спали мало. Утром, еще до снятия табу, бабье снова выстраивали, их считали, восхищались подарками, которые они получили, и затем они, как утки, плыли к берегу»
Еще через несколько дней король предложил Толстому татуироваться. Это соответствовало, по-видимому, награждению орденом или пожалованию еще одного графского титула.
Из книги о Фёдоре Толстом "Американце"